«В свое время академик С.П. Обнорский утверждал, что “отнюдь не явилось бы смелым предположение о принадлежности каких-то форм письменности уже русам антского периода (т.е. примерно VI век нашей эры)”» [29] (с. 31–32).
«Иоанн Златоуст говорит, что Скифы, Сарматы и Индийцы (Синды Черноморские) имели уже в его время (в.
IV в.) слово Божие на собственном их языке» [336] (с. 132).То есть Христианство, причем, на славянорусском языке было распространено уже в IV в. на всем Причерноморье. Здесь следует только добавить, что море то в ту пору именовалось Русским, а потому и национальность обитателей его окрестностей более уточнений уже не потребует. Об этом нам сообщает дореволюционный историк Савельев. Далее он пишет:
«Константин Порфирородный говорит, что Хорваты, тотчас по принятии христианства, следовательно, прежде чем могли научиться латинской грамоте, собственными подписями подтверждали свою клятву папе не воевать с другими христианскими народами» [336] (с. 139).
Об этом пишет и французский историк Конн Л. (1806):
«..в 568 г. тюркский царь Дизабул заключил союз с Восточной Римской империей и договор по этому поводу был написан скифскими письменами, за неимением у тюрок своих» [337] (с. 73).
Причем, обнаружена и русская руническая грамота, которой, как считалось ранее, пользовались не только славянорусы, но и другие наученные ими грамоте народы. Савельев:
«Надписи на известном, так называемом “Чингизовом камне”, в Монголии, буквами прямоугольной формы, также указывают, что древне-скифский алфавит был в употреблении у тюркских народов до начала XIII века» [336] (с.
140).Но уже к нашим временам таких удивительных несовпадений происходящих когда-то событий со внушенными нам мифами собрано более чем достаточно, чтобы уяснить себе простую истину — грамота у славян до изобретения кириллицы была:
«В XVIII столетии в руках черногорского дома князей Черноевичей находился диплом папы Льва (Лева) (847–855), написанный кириллицей…» [63] (с. 244).
«В договоре князя Олега с греками есть указание о существовании у русских письменных завещаний: “Аще кто умреть, не урядив своего имения ци своих не имать, да возвратить имение к малым ближикам в Русь. Аще ли сотворить обряжение, такой возметь уряженное его, кому будет писал наследити именье его, да наследите”. В договоре Игоря с греками говорится о золотых и серебряных печатях, о посыльных грамотах, которые вручались русским послам и гостям, отправляющимся в Византию: “Ношаху съли печати злати и гостье серебрени. Ныне же уведал есть князь вашь посылати грамоты к царству нашему; иже посылаеми бывають от них посли и гостье, да приносять грамоту пишюче сице; яко послах корабль селико, и от тех да увемы и мы, оже с миром приходять. Аще ли без грамоты придуть нам, да держим, и храним, донде же возвестим князю вашему”.
…Древнейшее упоминание о печатях, какое здесь можно привести, относится к болгарам, к их договору с греками, составленному в 715 году и позже в 805 году по особенному случаю оставленному без подтверждения, которого желал князь болгарский Крум. В числе условий этого договора было и то, чтобы купцы являлись по своим делам не иначе, как с грамотами и печатями. Те из них, которые являлись без печати, должны были лишаться своих товаров в пользу казны… Обязательство Святослава Цемисхию было подтверждено печатями: “написахомъ на харътии сеи и своими печатьми запечатахом”…
…у сербов, по законнику Стефана Душана — “властеле велиции позивають се с книгом соудником, а прочии с печатию” (великие бояре вызываются к суду грамотою от судии, а все остальные подсудимые печатью). Имелось в виду, что к грамоте прилагалась печать, а присылка одной печати без грамоты не выражала полного уважения.
Памятниками русской письменности следует считать и сами договоры с Византией, писавшиеся на греческом языке и на языке восточных славян. Особенно интересно, что в договоре Олега с греками есть указание, что Русь и Византия и в более древние времена, т.е. еще в IX веке, решали спорные вопросы “не только словесно, но и письменно”.
К еще более раннему времени относятся уже упоминавшиеся письменные договоры болгарских князей с Византией.
О каком-то письме у болгар в докирилловскую эпоху рассказывается в так называемой “Солунской легенде”. Аналогичная легенда имела место и у западных славян. В ней славянская письменность связывалась с неким Иеронимом (умер в 420 году)…» [29] (с. 31–32).
Письмо, судя по всему, у славян в ту пору имелось слоговое. Но и сама кириллица, что выясняется, появляется много ранее внушенного нам историками срока:
«…примером может служить образ Христа на полотенце, так называемый образ Вероники, хранящийся среди прочих реликвий в Ватикане. Общепризнано, что он относится к первым векам Христианства. На нем, кроме сокращенных букв IС (Иисус) ХС (Христос), имеется ясная надпись: “ОБРАЗЪ ГСПДН НА УБРУСЕ”…
Почему надпись сделана кириллицей, почему на славянском языке и хранится в Риме — неизвестно. Можно догадываться, что эти реликвии уцелели с тех времен, когда юго-восточная часть Италии, например Бари, была подчинена в духовном отношении Константинополю. Когда в ходе истории вся Италия попала под главенство Рима, эти реликвии попали на сохранение в Ватикан, уничтожить же их считали неудобным, хотя реликвии и касались иной, Христианской Церкви» [63] (с. 246–247).
Нами же разбираемые истоки происхождения кириллицы говорят о том, что отнюдь не для славян проживающих на территории южной Италии изобреталась эта грамота, но, в данном случае, для греков, проживающих в ту пору в этих же землях. И вся Вселенская Церковь в те еще времена, судя по нами разбираемым остаткам письменности, вела молитвы именно на нашем языке. К чему и приучала инородцев. Но лишь много позже, когда Рим стал удаляться в ересь и когда кириллица стала заменяться латиницей, наши древние святыни вошли в разряд курьезов: ход истории, на сегодняшний день считающийся общепризнанным, их существование не может объяснить.
А вот и еще такой же курьез, на самом деле являющийся правилом, по которому следует и рассматривать историю тех давних времен:
«Третьим примером может служить икона апостолов Петра и Павла, записанная в каталоге Джакомо Гримальди в 1617 году под номером 52. По характеру письма оно относится к первым векам нашей эры. Рассказывают, что она находилась до VI века в одном из алтарей церкви Петра, но после была перенесена в отдел реликвий…
В центральной части иконы вверху образ Спасителя с надписью кириллицей “IСХС”, слева (и в значительно большем масштабе) образ св. Петра с надписью: “СТЫ ПЕТРJ”, справа образ св. Павла с надписью: “СТЫ ПАВЬЛЬ”» [63] (с. 247–248).
Но имеются все в той же Италии письменные свидетельства на кириллице и дохристианских времен. Еще в середине XIX века, что лишь теперь выясняется, эти письмена, выведенные на камнях, бронзе, дереве были переведены на наш язык профессором Воланским. Приведем переводы лишь некоторых из них, опубликованные дореволюционным историком Е. П. Савельевым:
«Таблица IV № 2 у Моммзена — надпись, найденная в Рудже: “Ето дето Ази Иллояс”. — “Это дано богу Илою” (богу Илиона, Трои) [Это дитя Азии — Илиона — А.М.]. (№ 8 с. 82).
Бронзовая фигура с милой улыбкой мальчика, держащего голубку, найденная в 1587 г., с надписью на ноге: “Воле дае, може чо за ни милек чает”. — “Волю дает, может ее милый ожидает” [Волю дает, может что за нее маленький ожидает? — А.М.].
Надпись, найденная в гроте 1690 г. (Табл. VIII № 42 у Воланского): “Мила Лале, моя краса” — перевода не требует.
Фигура этрусского воина 47 дюймов вышины, находящаяся в Лейденском музее. Фигура эта найдена в Равенне. Этот русский гет, сжав кулаки, готовится к бою. Подпись на правом бедре говорит: “Даву Цербера, — меня за то руче!” — “Задавлю Цербера, — я за то ручаюсь”.
На голове воина надет скифский кирбасий, шапка — капелюг.
Этрусских письменных памятников очень много и все они легко читаются с применением древнерусского говора, как памятники северных руссов, разбросанные по музеям Копенгагена, Стокгольма, Берлина и других городов (рунические письмена). Но для нас важно одно то, что Этруски были Геты-Руссы, говорившие на русском языке, общем всем древне-славянским племенам; что геты эти пришли в Италию с берегов Черного моря и Малой Азии, из древней Троады, и что Троянский царь Эней был царь Руссов-Гетов…» [336] (с. 83).
Саллюстий (III в. до Р.Х.):
«Город Рим, насколько мне известно, основали и вначале населяли троянцы, которые, бежав под водительством Энея из своей страны, скитались с места на место…» [560] (гл. 6).
Вот как описывает исход из Трои этих основателей будущей столицы мира людей Диодор Сицилийский (I в. до Р.Х.):
«Во время взятия Трои Эней вместе с некоторыми из троянцев занял часть города и отражал нападавших. Когда эллины по договору позволили им уйти и взять каждому из имущества столько, сколько тот сможет унести, все другие взяли серебро, золото и прочие ценные предметы, Эней же посадил на плечи своего престарелого отца и унес его из города. Эллины были восхищены этим поступком, и он получил право вновь выбрать из того, что было у него в доме. Когда же Эней взял отеческие святыни, то удостоился еще большей похвалы за добродетель, которая получила признание даже у врагов, ибо он показал себя мужем, наибольшей заботой которого среди величайших опасностей стали почтение к родителям и благочестие к богам» [562] (фрагмент 4).
То есть культура Трои (Троицы?) представляет собою и древнейшую культуру Рима (Румы?), а потому столь напоминает нам и нашу древнюю еще дохристианскую культуру — культ ларов — культ Русских икон и нигде в том мире, кроме нас, не встречаемое почитание родителей, о чем пишет Саллюстий:
«Власть у них была основана на законах, образ правления назывался царским. Избранные мужи, с годами ослабевшие телом, но благодаря своей мудрости сильные умом, заботились о благополучии государства. Их ввиду их возраста или сходства обязанностей именовали отцами» [560] (гл. 6).
А потому это государство, то есть государство Русских, всегда именовалось — Отечество. И где на свете, кроме как у одних у нас, существовали искони такие вот порядки?
Далее, продолжает Саллюстий:
«Итак, и во времена мира, и во времена войны добрые нравы почитались, согласие было величайшим, алчность — наименьшей. Право и справедливость зиждились на велении природы в такой же мере, в какой и на законах (Подкуп в любой форме считался преступлением (crimen de ambitu). Для борьбы с подкупом был издан ряд законов). Ссоры, раздоры, неприязнь — это было у врагов; граждане соперничали между собой в доблести. Во время молебствий они любили пышность, в частной жизни были бережливы, друзьям — верны. Двумя качествами — храбростью на войне и справедливостью после заключения мира — они руководствовались, управляя государством» [560] (гл. 9).
«Когда они объединились в пределах городских стен, то они, хотя и были неодинакового происхождения, говорили на разных языках [на самом деле язык и происхождение у них был один — русский: сабиняне представляли собой лакедемонян, то есть спартанцев — А.М.], жили каждый по своим обычаям, все же слились воедино с легкостью, какую трудно себе представить: “так в короткое время разнородная, и притом бродячая, толпа благодаря согласию стала гражданской общиной”» [560] (гл. 6).
И где же это как ни у нас страной правили русские общины?
Так что Древний Рим имел все те порядки, которые бытовали некогда и на легендарной Святой Руси, и даже на Руси дореволюционной. Причем объединились в одну страну потомки троянцев исключительно с теми, кто не только разговаривал, но и владел искусством письменности все на том же славянорусском языке. Ведь греков искусству письма обучили именно лакедемоняне, то есть спартанцы:
«Из посеянных Кадмом зубов дракона вышли вооруженные богатыри-спарты. Они считались предками фиванских аристократических родов, владевших искусством письма…» [204] (с. 116).
И вновь много превышающая официальный возраст изобретения кириллицы надпись:
«В Берлинском королевском музее находится так называемая “Северно-славянская камея”, вырезанная на магнитном камне. Древность этой камеи, по исследованию ученых, не менее 2 000 лет. Она изображает моровую язву или чуму в виде нагого скелета с горящим черепом и бичом в правой руке. Скелет стоит на колеснице, в которую впряжена пара львов. В левой руке она держит вожжи. Под ногами львов лежит другой скелет, означающий смертоносный поезд чумы. Скаковой ход чумы останавливает северная богиня жизни Ифунна, называемая также Идуною. Надпись, сделанная под фигурами, гласит: “А ни двери отверри: ей тени ехан неби. Нехай ме Хела мти”. — Отнюдь дверей не отворяй, ее тень съехала с неба. Пусть меня Гела отмстит.
Надпись позади чумы, отвесно: “Бедами оводеиен”. — Бедами окружена. За сим следует надпись возле возницы и колес: “Амфони теме ваявия”. — Открыто это объявляет.
Надпись над лежащим скелетом и под ним: “Его миене пноме и все инне милои его”. — Его имение иному и все иное милое его.
За богиней на краю камня: “Ето Ифунна”. — Это Ифунна.
Надпись на другой стороне богини, на ее груди и ногах говорит от покоящихся в песках умерших от чумы: “Уни ураен песех немне тихо”. — Они орают песок немо, тихо.
В древности, как говорят летописные сказания, при появлении чумы держали все двери запертыми, чтобы избегнуть заражения, а когда лютость болезни прекращалась, то жители возвращались в свои оставленные жилища и входили в них через окно. Чума всегда изображалась с горящей головой. Гела была богиней северных славян Венедов и Сорбов, к которой они, как покровительнице подземного мира, обращались с мольбой о даровании блаженной кончины и просили об отмщении. Богиню эту нельзя смешивать со скандинавским адским чудовищем Гелом.
Берлинская академия наук не могла истолковать этой надписи и это сделал лишь славянин Воланский, применив только существующий славянский алфавит и говор древних северных славян.
Этот выдающийся исследователь древних славяно-русских памятников изучил все славянские наречия и таким образом пролил свет на жизнь и мировоззрения наших предков, доказав одно из выдающихся исторических явлений — глубокую древность славяно-русской письменности. В трудах его приведено множество надписей, подобных вышеуказанной, и все они ясно подтверждают высказанное им мнение» [336] (с. 136–137).
А вот еще доказательства несомненной грамотности славян, заходящей далеко за установленные сегодня нормы ее появления. Е.П. Савельев:
«Ксетий говорит, что царь скифов вызывал на бой Дария ругательным письмом в 513 г. до Р.Х.
В IV в. византийцы говорят о северных славянах, как о народе образованном, имеющем свои собственные письмена, называвшиеся “буквицей”. О том же говорят и скандинавские саги» [336] (с. 138).
А вот что добавляет к исследованиям дореволюционного историка уже наш современник — Г.С. Гриневич:
«Помимо документальных источников, существование письменности у славян в докирилловский период подтверждают и лингвистические данные. Ведь слова “писать”, “читать”, “письмо”, “книга” являются общими для славянских языков. Следовательно, эти слова, а значит, и славянская письменность возникли еще до разделения общеславянского языка на три ветви — южную, западную и восточную, произошедшие в середине I тысячелетия нашей эры. Высокая культура славянских племен этого периода подтверждает этот тезис» [29] (с. 31–32).
У нас в стране упоминания о первых столкновениях с русскими рунами приходятся на долю приглашенного к нам в 1721 г. в Сибирь немца, которому Петр I, в те времена, препоручил отписать о нас очередную полную заграничной «премудрости» легенду. И вот немцу достался в подарок кусок зеркала с неизвестными литерами какого-то загадочного текста:
«Исследователь попытался проникнуть в тайну этой письменности и, пользуясь небольшими размерами находки, стал показывать ее всем встречавшимся ему толмачам и книжникам. Увы, безрезультатно. Так в описи Д.Г. Мессершмитта появилась краткая, полная разочарований запись об этих письменах, “которые не могли признать за свои ни мусульмане, весьма сведущие в письменности турецкой, бухарской, персидской и арабской, ни тангуты, ни дели-индейцы, а тем менее монголы с китайцами. Заверения русского старца, что «это наша прошлая грамота» мало научны и ничего не определяют” [611]» [31] (с. 42).
И это вполне показательно для отношения вообще к русскому человеку всей этой немчуры: им легче найти самого примитивного папуасца и объявить его стоящим ступенькой выше даже над ними над самими, чем хоть в чем-то отдать пальму первенства полностью им противоположному своим образом поведения человеку — русскому.
Однако в те далекие от нас времена имелось немало доказательств нашей несомненной причастности к той самой письменности, которую русский старец отнес к «нашей прошлой грамоте». Екатерина II, в своих «Записках касательно русской истории», отмечала:
«…Славяне задолго до Рождества Христова письмо имели» [31] (с. 42).
И вот, как оказывается, еще в 1793 г., сопоставив присланные ему из России прорисовки со всеми имеющимися на тот день древними текстами, ответил академик П.С. Паллас по поводу принадлежности рассмотренных им сибирских рун:
«Следовал общий вывод, сопровождавшийся ссылкой на Геродота: “Эти сибирские надписи принадлежат ко времени, когда Сибирью владели «скифы»”» [31] (с. 43).
То есть даже «ученый немец», в тот момент еще не ознакомленный с фальсификационной деятельностью своих коллег, изобретающих в тот момент сказку «о тысячелетней рабе», признал эти тексты идентичными скифским. То есть, о чем и Екатерина II сообщает, идентичными докирилловскому виду славянской письменности.
В современной научной литературе этот вид «первоначального докирилловского» письма получил наименование письма типа «черт и резов» или «славянского рунического» письма, где присутствовали в основном слоговые значения букв. Заслугой Кирилла и Мефодия, просветителей, что уже на самом деле вовсе не славян, а безграмотной части европейцев — не славяноязычных народов Европы (эллинов и хананеев, аморреев и угаритов) было преобразование этих слоговых значений в буквенные.
Сами же буквы греческого алфавита, на основе которых создавалась эта «славянская» азбука, вышли, как потом выяснилось, из наших же древних рун.
Современный перевод этой письменности осуществил и опубликовал в 90-х гг. XX века свою работу выдающийся исследователь русского слова старший научный сотрудник Отдела Всемирной истории Русского Физического Общества Геннадий Станиславович Гриневич.
Ключом к последующим переводам послужила Алекановская надпись на глиняном сосуде, исследованная еще в 1897 г. профессором В.А. Городцовым, который считал, что знаки на сосуде являются литерами неизвестного письма. Г.С. Гриневич предположил, что чисто схематические рисунки могут соответствовать начальным слогам слов. Например. Человек-ЧЕ. Лошадь-ЛО. Получилось слово ясное и очевидное каждому русскому человеку — ЧЕЛО. Это слово, кроме обозначения лба, части головы от темени до бровей, также обозначает «наружное отверстие русской печи». Таким образом, устанавливалась связь между глиняным сосудом и надписью, доказывая тем самым, вопреки устоявшимся взглядам, о существовании докирилловского письма у славян [29] (с. 28).
После этого были переведены надписи на горшках из бывшего Тверского музея, на медных бляхах, найденных при раскопках тверских курганов Х века. Из находок прежних лет — это надписи на Микоржинских камнях (1856 г.). Среди памятников русской письменности, открытых в XX веке: пряслены из Гродно, Старой Рязани и Лецкан; на грузиках Троицкого городища (верховья Москва реки), на керамике Черняховской культуры (Среднее Приднепровье), надписи на баклажках в Новочеркасском музее, надпись на каменном нательном крестике из Московского кремля, надпись на каменном кистене из Рославля, надпись, выложенная на полу Софийского собора в Константинополе и потенная Ситская надпись из Родопских гор (Болгария).
Чтобы собрать эти и другие неупомянутые в вышеприведенном списке надписи Гриневичу потребовались годы, так как какого-либо каталога докирилловской письменности пока еще, к сожалению, благодаря давно устоявшимся взглядам подхода к данному вопросу, не имеется. Надписи разбросаны по многочисленным и, порою, труднодоступным изданиям.
Однако: что есть — тому и рады. А есть вот что:
Надписи на баклажках из Новочеркасского музея.
Перевод текста:
1. «Помыслы в вере, веселье в вешеле этой будет».
2. «Чтобы тебе еда не была как вода, весу за два бока ты только взявши пей это»
(Вешела и веса — это имеется в виду висящая баклажка) [29] (с. 56–60).
Все остроумно и лаконично в живой русской разговорной речи.
Грузики Троицкого городища в верховьях Москвы-реки, недалеко от Можайска.
Время существования городища IV — III вв. до Р.Х. — V или VI в. Р.Х.
Среди множества предметов дьяковской культуры обнаружены и грузики с имеющимися на них надписями.
Грузик №1. Вес грузика, по данным археологов, 51 г.
Лот — древняя мера веса = 12,794 г.
Если 51 г : 12,794 = 4 (3,986).
Перевод текста: «Вес 4 лота».
То есть надпись соответствует весу грузика [29] (с. 47).
Грузик №2. Вес грузика примерно 100 — 110 г.
Вес одной унции 25,894 г.
примерно = 100 — 110 (103,576) : 25,894 = 4.
Перевод текста: «Вес 4 унции».
И здесь совпадение веса с надписью [29] (с. 48).
Грузик №3. Вес грузика примерно 50 — 55 г.
Перевод текста: «Вес измеряется двумя унциями» (51,788) [29] (с. 49).
Как видите, все рассмотренные тексты совпадают с весовым эквивалентом грузиков Троицкого городища.
Алекановская надпись на глиняном сосуде:
«Перевод текста: Надо (должно) закрыть, в чело посадив.
Содержание текста следует толковать как практический совет, исполненный в традициях русских присловий, поговорок и т.п.» [29] (с. 50).
«В чело» — в печь.
Надписи на керамике Черняховской культуры.
1. Надпись на венчике сосуда из поселка Огурцово: «ЛЪКА».
Перевод: «лекарство».
2. Надпись на кувшине из Раду-Негро: «ЛЕВИ ЛОИ».
Перевод: «львиное сало».
Из текста надписи следует, что сосуд предназначен для хранения лекарства — львиного сала.
«Сии судь коемоу вредоу есть цельба, рекше уенина (уена-гиена) злъчь (желчь) и львовъ лои, или бычья кровь» (Срезневский).
3. Надпись на обломке керамики из села Лепесовка имеет в переводе значение: «попей», то есть полностью согласуется со значением попить из него водицы (вина и т.д.) [29] (с. 66–67).
Надписи на прясленах.
«…пряжа прялась из кудели при помощи веретена. На веретено для ускорения вращения надевали глиняное или каменное колечко — “пряслен”. При разборке прясленей и веретен из большой кучи каждая пряха стремилась найти свой пряслен, с которым она привыкла работать, и потому пряслены старались отличать, подписывая их» [29] (с. 61).
1. Текст надписи из Старой Рязани: «Возвратить ее Кашеви».
2. Пряслен, найденный под Гродно: «Решек (пряслен) Диночи».
3. Пряслен из Лецкан, недалеко от Ясс (Румыния): «Соседи мои. Решек (пряслен), однако, отнести Соле» (348 г.) [29] (с. 61–66).
Стиль этих надписей не изменился и к XIX веку. Вот, например, как выглядят они на прясленах окрестностей Белого озера:
«сия прясло Настасии… 1887» [10] (с. 134).
Эта наша исконная склонность к подписи пряслен сохранилась и в устном народном творчестве. Например:
«У меня прялка имена
Да во беседушке одна
Выбирай-ко, дорогой,
По прялице, по именной» [10] (с. 135).
Вот так, уже в начале IV в. простая деревенская русская пряха была грамотна и свободно отписывала послания на орудиях своего труда. Делала его «именным». Мало того, в окрестностях Москвы еще за полтора тысячелетия до возникновения посада на Боровицком холме, как оказывается, кипела жизнь давно обученных грамоте жителей посадов торгово-промысловых городов уже тогда единой и неделимой Русской Державы! И именно эта причина побуждала и тысячелетие спустя греков Константинополя относиться к русским купцам с таким безпрецедентным уважением, которое можно встретить лишь по отношению ну уж к слишком Великому соседу, опасному возможностью воздать сторицею за малейшее проявление недружественных отношений к своим подданным, отправленным в качестве купцов в сопредельную страну. Между тем, этот страх перед нами Константинополя следует видеть хотя бы в том, что по количеству церквей Киев был вдвое больше него. Но у нас были даже не сотни, о чем пишут средневековые немецкие авторы, а тысячи и иных городов. Был и Господин Великий Новгород, чьи подъясачные территории уходили далеко за Урал, простираясь вплоть аж до Лены. А возможно, о чем сообщает Барановский, и еще много далее — до Чукотки.
И так как истоки нашей письменности оказались перенесены сразу, как минимум, на полтора тысячелетия в более глубокую древность, нежели считалось ранее, то, вероятно, возможен поиск еще более ранних ее проявлений в предыдущих цивилизациях, затерянных в сгустках веков?
Библиографию см.: СЛОВО. Серия 1. Кн. 3. Когда крестилась Русь http://www.proza.ru/2017/05/10/1001
Свежие комментарии