Еще Пушкин предупреждал об опасности быть ленивым и нелюбопытным к собственной истории. Нам пора научиться осмысливать свои грехи и заблуждения, истоки взлетов и падений. В 90-е годы мы не сумели перевернуть страницу истории, не глумясь над жизнью отцов и не совершая грех библейского Хама. А остальной мир, как и 90 лет назад, стал прибирать к рукам все, что мы собирали в течение веков.
Наша задача сегодня — панорамно осмыслить ХХ век: отделить рассмотрение революции от анализа советского периода истории — противоречивого пути и итога приспособления этого проекта к русской почве. Проект перемалывал Россию — Россия перемалывала замысел. Революция — это богоборческая идея, явление нигилизма, отрицания веры, Отечества, абсолютной морали и представлений о добре и зле.
Грандиозность масштабов события и его последствий для России и мира не позволяют превращать революцию 1917-го в пасквиль. Да, Октябрьская революция была сознательным чудовищным погромом русской государственности "до основания". Но разве можно не различать мировоззрение Октября 1917-го и дух Мая 1945-го? Он-то в значительной мере обезвредил разрушительный и антирусский пафос ниспровержения. Великая Отечественная война востребовала национальное чувство, подорванное "пролетарским интернационализмом", и восстановила, казалось бы, навек разорванную нить русской и советской истории.
Ленин — совершеннейшее воплощение богоборческой идеи революции. Он был талантлив, образован, целеустремлен, но безжалостен и беспринципен, воинствующий атеист. Его высказывания и поступки не оставляют сомнений: он отторгал все, что составляло красоту и правду русской христианской жизни. Потому он вместе с Троцким считал необходимым главный удар направить на крестьянство — главного хранителя и носителя национального и православного сознания. Для Ленина, как для классического революционера, главным была идея, а страна, народ — только материал, средство. Пусть погибнут миллионы, но мы переделаем мир!
Образ Ленина необычайно романтизирован и даже обнародование всех документов и истинных его высказываний пока не способны этот образ поколебать. Пусть время все расставит на свои места. Но ленинская фигура не должна становиться объектом карикатур — слишком масштабны и драматичны события, связанные с его именем, хотя его хрестоматийная роль из учебников не соответствует действительности. При Ленине не только расстреливали, но и называли Александра Невского классовым врагом, Наполеона — освободителем, Чайковского — хлюпиком, Чехова — нытиком, а Толстого — помещиком, юродствующим во Христе…
Мы вообще не должны выбрасывать ни одной страницы из истории Отечества, даже той, которую не хотели бы повторить. Сознавая грехи и преступления революции и советского периода, мы должны их различать и не можем не признать огромную драматическую значимость советского периода истории, и должны принимать его как нами же сотворенное, а значит — наше. Почему русские эмигранты, потерявшие родину из-за большевиков, в массе своей сочувствовали Красной армии, воевавшей с фашистами? Да потому что для них сохранить Отечество для будущих поколений было важнее, чем дождаться краха ненавистного режима.
Это ли не высота национального сознания! Для них Россия даже под Лениным, Сталиным, с ГУЛАГом — оставалась Родиной. И они, как мать в притче о Соломоновом суде, предпочли ее живой в руках большевиков, чем отдать на растерзание чужеземцам, после которых не было бы для России никакого "потом". А мы -"герои" 90-х? Как легко выставили Отечество на всеобщее поругание!
Надо низко поклониться военному и послевоенному поколению. В годы Великой Отечественной войны в КПСС вступила огромная масса людей, по своему менталитету (крестьяне) отличавшаяся от воинствующего космополитизма раннего большевизма. Этому второму "советско-партийному" поколению не было свойственно и ученическое западничество "новомышленников". Оно значительно скорректировало нигилистические марксистско-ленинские воззрения на отечественную историю и связали с коммунистическими клише естественное побуждение человека созидать на своей Земле, а не разрушать ее во имя планетарных абстракций.
Благодаря им, вдохновленным духом мая 1945-го, был смещен акцент с "внутренней классовой борьбы" на единственно возможный тогда "советский" патриотизм. Изменение идеологических акцентов дало сорок лет относительно мирной жизни, и титаническим напряжением был создан мощнейший потенциал. В кратчайшие сроки после невиданных разрушений и физического истощения и жертвенной гибели за Отечество миллионов людей СССР вновь стал силой, равновеликой совокупному Западу.
Западу досаждал не коммунизм, который был для него уже безопасен к концу ХХ века хотя бы из-за своей полной непривлекательности, — досаждало великодержавие нашей страны. Но нам оно, подчеркну, необходимо как единственный способ существования в мировой истории. Это не блестящая мишура на национальном платье. Это необходимость.
Мы должны гордиться великой Победой в Великой Отечественной, которую Запад нам не может простить, ибо мы искупили Европы "вольность, честь и мир", и не признали наглой воли того, кому они покорились. Мы гордимся великой наукой, тем, что наша Россия выдерживала такие испытания и эксперименты, которые не по силам другим, мы создали промышленность и большие города в широтах, где никто этого не смог.
Миллионы людей в ХХ веке в нашей стране трудились не за страх, а за совесть, лечили, учили, бросались в горящий дом, чтобы спасти ребенка, были целомудренными, честными, верными. Богатыри — не мы, пекущиеся нынче больше о кариесе зубов… А сегодняшнее возрождение Веры? "До основанья"-то не удалось! Так кто сильнее, Маркс и Троцкий? Нет, Россия!
Мы сами позволили Европе, чья демократия спасена нашей Победой, называть СССР еще худшим тоталитарным монстром, чем нацистский рейх, чего на Западе не делали даже в разгар "холодной войны". А нынче Парламентская ассамблея Совета Европы принимает резолюцию об осуждении преступлений «коммунистических тоталитарных режимов», куда пытается ввести тезис о тождестве нацизма и коммунизма.
Но разве не у нас самих появляются фильмы "Сволочи"?
Разве не наши постсоветские либералы внушают, что у "плохого" государства не могло быть ничего правильного и праведного?
Разве могло начаться поругание Победы на Западе, пока его не начали мы сами?
Коммунистический замысел обескровливал собственную страну ради идеи облагодетельствовать все человечество, на алтарь которого принесено все национальное. Раболепное эпигонство начала 90-х привело к катастрофическим утратам. В уплату за тоталитаризм сдали поругаемые отеческие гробы трехсотлетней русской, а не советской истории. Избавляться надо было от догм и шор. Беда последней советской номенклатурно-интеллигентской элиты была в том, что она, подобно первым большевикам, полностью оторвалась от России. Диссиденты и нынешние воинствующие либералы — и вовсе порождение атеистической предреволюционной интеллигенции и тех большевиков — также как и те готовы громить русскую культуру, церковь. Та элита стала тяготиться коммунизмом не как инструментом развития собственной страны, а как препятствием для вступления в мировую олигархию. Цена за место в ней была названа в эпоху "нового мышления", выплачена в начале 90-х. Теперь вот собираем камни, хотим сделать демократию суверенной, избавляемся от диктата извне.
Восстанавливая бесспорное право на свободу, творчество, предпринимательство, разве можно было забыть, что честный производительный труд — долг человека перед Богом и людьми, одно из его высших предназначений. А как недооценили мину, заложенную большевиками при федерализации исторического государства российского — национально-территориальный принцип! Слава Богу, хоть в РФ мы скорректировали искаженное развитие федерализма.
Россия в 1917-м была повержена в хаос из-за насаждения западных конструкций в формах, мало сопряженных с российскими традициями. Разве ситуация с развалом государства и реформами 90-х годов была иная? Не пора ли учиться уроками истории?
Для нас, почти сто лет спустя, важен основной исторический урок, выведенный из тех значительных и трагических дней нашей истории мыслителем Иваном Ильиным: "Россия велика, многолюдна и многоплеменна. Она никогда не была единосоставным, простым народным массивом и не будет им. Она была и будет Империей, единством во множестве, государством пространственной и бытовой дифференциации и, в то же время, — органического и духовного единения. Она будет строиться не страхом, а любовью, не классовым произволом, а правом и справедливостью".
Россия опять ищет справедливости и будет искать ее всегда — это присуще русской картине мира. После советского социализма со всеми его минусами и плюсами и дикого капитализма 90-х "мука для пирога социализма уже намолота", и Россия вновь будет искать справедливость и строить социальное государство. У нее есть шанс первой соединить некогда разъединенные понятия — свободы и ответственности, справедливости и гармонии индивидуального и всеобщего.
Век и тысячелетие Россия переступила, утратив в экспериментах и подражаниях Западу итоги трудов многих поколений. Самым губительным и бесплодным было бы так и остаться на одной из сторон внутри спора 1991-го или внутри спора 1917-го. Необходимо подняться над всеми исканиями и заблуждениями и осознать: Россия родилась не в 1991-м году и не в 1917-м.
Исторически жизнеспособная национальная государственность не может быть выстроена на заимствованных идеологических схемах и абстрактных планетарных идеях. Она должна опираться на воплощенный в праве органический строй народной жизни. Для России одинаково губительны как самоизоляция, так и насильственное обезличивание, как самонадеянное противопоставление себя миру, так и раболепное эпигонство.
Н.А. Нарочницкая
Свежие комментарии