Юрий Жуков: Любой ветеран-танкист расскажет вам, что горели, как фанера, английские танки...
В начале ВОВ мы запросили у Англии, которая в тот момент напрашивалась нам в союзники:
«1) зенитные орудия калибром 20, или 25, или 37 мм;
2) алюминий;
3) пулеметы 12,7 мм;
4) винтовки 7,62 мм» [134] (с.
281).
«Союзники», что и понятно, так спешили нам помочь по части снабжения своего мнимого партнера стрелковым оружием, что просто «завалили» им нас чуть ли ни с головой:
«…стрелкового оружия всех типов, но без пистолетов и револьверов, мы имели на 23 июня 1941 года и получили за годы войны 29,16 млн. штук. Из них пришло с американских, британских и канадских заводов 151,7 тысяч, то есть 0,52%» [176].
Вместо запрошенного в первые полгода войны стрелкового оружия наши союзники по коалиции поставили 82 пушки, 648 танков и 915 самолетов [176].
То есть как «двое из ларца одинаковых с лица».
«С учетом же вооружений, имевшихся на 22 июня 1941 года, и этот, не слишком внушительный, процент снижается до совершенно ничтожных цифр (соответственно, 0,04%, 2,32% и 3,14%)» [176].
И здесь, что самое для нас важное, нет и малейшего упоминания ни об одном из запрошенных нами из четырех пунктов видов продукции американских военных заводов. А присланное вооружение было такого качества, что как о поставках оружия союзникам, о нем говорить не стоит:
«…115 из 466 танков английского производства, в первый год войны до фронта так и не добралась… из 711 истребителей, прибывших из Англии в СССР в первые полгода войны, 700 составляли безнадежно устаревшие машины типа «киттихок», «томагавк» и «харрикейн».
Сильно уступая «мессершмиттам» и «якам» по скорости (520 км/ч против 570–590) и маневренности, они к тому же еще не имели пушечного вооружения. Даже если летчику и удавалось поймать врага в прицел, их пулеметы винтовочного калибра зачастую оказывались совершенно безсильными против брони немецких самолетов. Что касается современных истребителей «аэрокобра», то наш друг Черчилль поставил нам в 1941 году всего 11 штук» [176].Но и ленд-лизовские танки были под стать самолетам. Их:
«…наши танкисты называли “железными гробами”» [177] (с. 277).
И было за что. Вот маленький пример тому обнаруживается при посещении американского посланника поля сражения в полосе 3-го Белорусского фронта генерала Черняховского:
«Первым желанием Дина было узнать, как действует техника, поставляемая по ленд-лизу. Полковник Соколов пообещал генералу на пути к Вильнюсу показать место боя, в котором участвовали американские танки М-3.
Ехать пришлось недолго. Вскоре открылась панорама недавнего танкового сражения. Повсюду виднелись подбитые, сожженные машины. Соколов обратил внимание Дина на три подбитые тридцатьчетверки, перед которыми чернели одиннадцать сожженных немецких танков. Проехали еще немного, снова увидели обгоревшие остовы однотипных танков. Автомобиль приблизился к одному из них — танк был пробит в нескольких местах. Лицо Дина вытянулось: он узнал свою отечественную машину.
— Американские рабочие построили танк, а русские погибли, сражаясь в нем за свободу СССР и США, — нарушил паузу Соколов.
— Войны не бывает без потерь…
— Да, да, к сожалению, они распределяются не поровну…
Дин промолчал и больше не напоминал об американской технической помощи» [144] (с. 256–257).
Что касается этой американского типа «помощи» по самолетам.
Теперь, когда после драки столь активно замахали кулаками именно те, кто в ней участия вовсе-то и не принимал, нам пытаются внушить версию, что якобы исключительно лишь союзникам мы-де и обязаны в том, что нас в ту первую осень войны не раздавили. Смотрим, какую технику нам поставила на тот момент заграница:
«Мы начали воевать на “томохауках”, и выяснилось, что у него хотя и передняя центровка, но не ярко выраженная. Если во время пилотажа ручкой резко работаешь — в начале на себя, а потом резко отдаешь, то “томохауках” начинал выделывать т.н. “голова-ноги”, проще говоря — кувыркался. Судя по всему, для американцев это кувыркание было такой же неприятной неожиданностью, как и для нас» [122] (с. 241–242).
Но и иная модель, поставляемая союзниками, имела свои недостатки:
«Активный, наступательный бой “мессеру” “харрикейн” навязать не мог, и по скорости уступал, и на вертикальном маневре» [122] (с. 214–215).
«Горел “харрикейн” быстро и хорошо, как спичка — дюраль был только на крыльях и киле, а так перкаль. И–16 горел хуже» [122] (с. 229).
Такая вот от Америки нам была удивительнейшая «помощь»…
Но голь, что называется, на выдумку хитра:
«Когда мы стали эксплуатировать Р-40, то обнаружили у него сразу два недостатка…
- Р-40 был “туповат” на разгоне…
- Слабоват на вертикали…
То и другое было следствием недостаточной тяговооруженности. Мы поступили просто. Первый недостаток устранили тем, что стали держать обороты “повыше”, летать на повышенных скоростях. Второй — облегчили самолет, сняв пару пулеметов.
И все. Истребитель стал “на уровне”… Правда, надо сказать, двигатели от наших “непредусмотренных” режимов “летели”, 50 часов работы — это был предел, а часто и меньше…
Кстати, все вышесказанное и к “аэрокобре” относится. Если бы мы летали на тех режимах, что американцы в инструкции указали — посбивали бы нас сразу, на “родных” режимах истребитель был “никакой”… но, бывало, 3–4 таких воздушных боя, и все — “меняй двигатель”» [122] (с. 247–248).
«Поначалу на “английском варианте” “кобры”, с ними здорово намучились, “гидравлика” замерзала… гидросмесь густела и отверстия в гидроцилиндрах забивала. Так наши умельцы гидросмесь заменили на отечественную и отверстия в диаметре увеличили. Стала перезарядка работать нормально. Впрочем, на этих “кобрах” вся “гидравлика” замерзала, не только перезарядка» [122] (с. 253).
Хороша такая помощь или плоха?
Так ведь она же — «американская». А потому иной не бывает. Но русский человек нашел выход и из такой уж совсем казалось бы безвыходной ситуации. Правда, при этом, пришлось пойти и на достаточно немалые расходы, которыми и обернулась эта теперь всеми воспетая помощь. Которая, повторимся, являлась достаточно странной помощью — по-американски.
«Двигатель был “Аллисон”. Мощный, но… ненадежный, особенно на первых типах — Q-1, Q-2. У них и двигатель послабее был. У нас после первых 3–4 боев все десять “кобр” “встали”, у всех вышел из строя двигатель.
Эти первые “Аллисоны” и половины ресурса не вырабатывали… Клинил, подшипники выплавлял.
…Реально “Аллисоны” полный ресурс, а это часов 100, начали вырабатывать только в 1944 году» [122] (с. 257–259).
Все то же можно сказать об оружии на закупаемых нами самолетах в сравнении с нашим собственным оружием:
«— Если сравнить 20-мм пушки — “Испано-сюизу” и ШВАК — то какая, на ваш взгляд, лучше?
— Наша. Безусловно. ШВАК была на порядок-два надежнее. “Испано” требовала просто невероятного качества обслуживания. Малейшее запыление, загустение смазки или еще какая-нибудь мелочь, и все — отказ. Очень ненадежная.
Баллистика у нашей пушки была лучше. Наша пушка обезпечивала более настильную траекторию стрельбы, а это много значит, когда прицеливаешься. Вот на “яках” — там и прицела не надо было, трасса почти прямая, наводи и стреляй, куда нос смотрит, туда и снаряды попадут. ШВАК была поскорострельнее» [122] (с. 254).
Понятно, командование Красной Армии, получив от своих вроде бы союзников новую технику, рассчитывало на нее при весеннем наступлении 1942 г. А потому именно из-за этой совершенно неоправданной на нее надежды и произошла та самая катастрофа, после чего немцы дошли аж до Сталинграда. Так что именно своим этим липовым союзничкам мы и обязаны теми жертвами, которые понесла Россия весной и летом 1942 г.
Вот как характеризует поставляемую за наше золото технику маршал Жуков:
«Что касается танков и самолетов, которые английское и американское правительства нам поставляли, скажем прямо, они не отличались высокими боевыми качествами…» [40] (с. 373).
«В первые месяцы 1942 года некоторое количество американских и английских танков прибыло в Советский Союз морем в Мурманск, а также через Иран. Но русские — по вполне понятным причинам — сочли большинство из них непригодными для боевых действий» [175] (с. 162).
К сожалению, такая оценка произошла не сразу, за что и заплатили жизнями русских солдат за эту липовую заграницей нас «поддержку».
Но «американская помощь» у русского человека, взявшегося за оружие, чтобы защитить себя от надвигающейся на него смертельной опасности, выражалась в тот момент не только в дрянной технике, поставленной нам «союзниками». В самый непредвиденный для этого момент нам ударили в спину и так называемые национальные дивизии, на которых поначалу делался нашим командованием упор. Ведь вот что является основной причиной прекрасной осведомленности врага о наших тыловых укреплениях, резервах и иных совершенно секретных сведениях. Ведь если у нас постоянно рискуя своей жизнью сведения в войска доставляли русские разведчики, то немцам весной и летом 1942 года эти сведения в тот период доставляли:
«…многочисленные перебежчики» [129] (с. 30).
Тут, что и естественно, следует глас возмущения: «Это наш-то русский солдат и являлся главным доносчиком на собственные войска»!?
Здесь, что и понятно, следует все же пояснить о национальной принадлежности этих «доброхотов»:
«Все азиаты…» [129] (с. 30).
То есть в период лета 1942 года нас постоянно предавали взятые по призыву в Советскую армию люди Востока, проживающие в СССР. И это нормально: тут не следует удивляться — в их религиозных законах это является чуть ли ни доблестью. Потому вот какие письма перехватывали у русских бойцов наши спецслужбы:
«…Войну мы ведем, но кто знает к чему это приведет… Нет русского народа, а с нацменами далеко не поедешь, они все трусы и паникеры.
Тяжелое настало время…»
ЦА ФСБ РФ, ф.14,оп.4,д.912,л.158–159
(подлинник) [129] (с. 169).
И судя по этим строкам следует все же заявить, что уж немцам ссылаться на дурную боеспособность своих союзников, из-за которой они, дескать, и проиграли войну, достаточно безосновательно. Ведь уже наших подобного рода вояк, то есть «национальные дивизии», прекрасно показавшие всю степень своей «боеспособности» в 1942 г. в Крыму, сравнивать с европейскими союзниками Гитлера достаточно не правильно. Так как венгры и чехи, например, продолжали воевать и тогда, когда наши войска были уже в Берлине. Но и румыны с итальянцами не могли собою являть хоть приблизительно сходное по неспособности к войне народонаселение, которого в наших «национальных дивизиях» было хоть отбавляй. Вот лишь один из примеров их массового дезертирства. То есть перехода на сторону врага. Сдавшиеся 106-й немецкой пехотной дивизии узбеки, что спешит нам поведать немецкий танкист, очевидец того события:
«…утверждали, что многие их товарищи разочарованы и хотели бы дезертировать…» [127] (с. 286).
Немцы решили облегчить им переход на свою сторону:
«Рота спустилась к берегу, и ее перевезли в несколько приемов через Донец на резиновых лодках. Командир роты, старший лейтенант, узбек по национальности, первым прибыл в наши траншеи… результат этого предприятия сказался немедленно. 15-я узбекская стрелковая дивизия была отведена с фронта и расформирована, как ненадежная» [127] (с. 286).
И вот что на эту же тему мы находим в донесении от 22.6.41 г. командующему 8-й армии еще в самом начале войны, когда разговор о раздаче оружия относился к прибалтам — нашим западным «азиатам»:
«“…оружие давать только безусловно преданным бойцам” (ЦАМО РФ. Ф. 221, оп. 1394, д. 23, л. 109)» [156] (с. 121).
И все потому, что:
«…местное население… считалось неблагонадежным. А это не могло не осложнить действия советских войск на территории Прибалтики» [156] (с. 121).
Между тем, у местных воинских формирований даже форма была не наша:
«Личный состав носил форму старой литовской армии, кроме знаков различия» [156] (с. 122).
Потому, что и вполне естественно, ждать от таких воинских формирований ведения боевых действий на нашей стороне было бы достаточно наивно. Что в основном тогда и было зафиксировано происходящими событиями тех дней:
«…перестрелки между русскими и литовцами были 22 июня и в последующие дни, пока все местное население не разбежалось из частей корпуса» [156] (с. 124).
И вот к каким последствиям это привело уже в первый день войны:
«Получился разрыв с Западным фронтом, который закрыть не имею сил ввиду того, что бывшие пять территориальных дивизий (литовские и эстонские) мало боеспособны…» [156] (с. 125).
Вот какие причины лежат в основе германских обходов наших войск в 41-м. Но и в дальнейшем на стороне немцев против нас воевали не только румыны и чехи, финны и поляки, но и многие иные народности Европы, о чем мы знаем достаточно плохо:
«…Европа на деле участвовала в крестовом походе на Восток. И в этом отношении религиозно-национальный фактор остается решающим.
В составе боевых подразделений войск СС на 1 января 1945 года числились: 21-я ваффен-горная дивизия СС “Скандербер” (албанская); 22-я добровольческая кавалерийская дивизия СС “Мария Терезия” (венгерская); 23-я ваффен-горная дивизия СС “Кама” (хорватская)… 29-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я итальянская); 33-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я французская “Шарлемань”); добровольческий легион “Нидерланды”; добровольческий легион “Фландрия”; добровольческий корпус “Дания”; добровольческий корпус “Норвегия”; 13-я горно-стрелковая дивизия ваффен-СС “Хандшар” (хорватская №1) и т.д» [135] (с. 238–239).
«К концу войны в Ваффен-СС состояли представители более семнадцати наций, некоторые дивизии были полностью укомплектованы представителями одной национальности: французы, бельгийцы, голландцы, шведы… испанцы и даже швейцарцы» [186] (с. 317).
То есть эта война не являлась на самом деле войной многонационального СССР с немцами, хоть и этнических немцев в тот момент насчитывалось ничуть не меньше, чем русского населения России на тот же момент — 90 млн. чел., потому как в поход были снаряжены практически все жители западной Европы той поры. Мало того, наши соотечественники, присоединившиеся к СССР совсем недавно. Это страны Прибалтики и украинской западеньки. Насчет бандеровщины и прочей националистской мрази, стрелявшей в спины наших бойцов, мы знаем. Но вот кто из вроде бы как «своих» уже не только в спину стрелял, но совершенно осознанно в числе эсесовских дивизий боролся против нас с оружием в руках:
«15-я ваффен-гренадерская дивизия СС (1-я латышская); 19-я ваффен-гренадерская дивизия СС (2-я латышская); 20-я ваффен-гренадерская дивизия СС (эстонская); 14-я гренадерская дивизия СС (1-я украинская “Галичина”) и т.д.» [135] (с. 239).
Понятно, в плен также распрекрасно сдавались и поставленные под ружье западенцы, оголяя наши тылы, по которым немцы в считаные месяцы и оккупировали Украину. Такие же дыры, судя по всему, мы имели и от сдачи в плен азиатов в 1942-м. Потому-то немец и докатился аж до Сталинграда. И вот первую попытку справиться с данным явлением производит И.В. Сталин. В своем приказе от 28 июля 1942 г. он предлагает некоторые детали германского обращения с союзниками применить на наших азиатах и некоей засекреченной национальности партработниках, на ту пору просто оккупировавших начальнические эшелоны войск Красной Армии в качестве политработников:
«…когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи… Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть одна лишь грабительская цель покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует» [129] (с. 444).
Однако ж у нас слишком долго шла раскачка предупреждений перехода на сторону врага некоторых народностей СССР, не слишком готовых для ведения войны ввиду не только своего малодушия или полного безразличия — на чьей стороне воевать, но даже своих габаритов. У узбеков, например, размеры обуви не 41-42, как у нас, но 38-39 — как им идти в атаку в рукопашную на огромных 42-43 размера обуви немцев или скандинавов? А потому сообщается о такого вот рода боях с бывшими своими соотечественниками:
«“…51 армия ведет борьбу с бандгруппами на территории своих действий. В последние дни в боях захвачено 8 бандитов, бывших красноармейцев 110 кав. дивизии. Из предварительного опроса бандитов установлено, что руководителем бандгруппы является некий Баджаев”.
Абакумов
ЦА ФСЬ РФ,ф.14,оп.4,д.326,л.192–194
(копия) [129] (с. 201).
И для пресечения подобного рода инцидентов еще в самом своем зародыше и был введен штрафбат. Понятно, что и среди русских находились трусы, которые сотнями и тысячами попадали в тот же штрафбат. Понятно, что среди них находились и предатели. Мало того, находились и такие, которые ненавидели большевиков много больше, чем немцев, а потому чисто идейно вступали на сторону врага. Да, на оккупированных врагом территориях было и множество полицаев, сотрудничавших с врагом.
Но, что выясняется, все-таки по части перебежчиков на сторону врага, наши азиаты в 1942-м перекрывали все возможные и даже невозможные нормы. На стороне немцев уже к весне 1942-го воевали:
«…Калмыкский кавалерийский корпус и более трех сотен “восточных батальонов и частей”» [176] (с. 188).
То есть не с оккупированных территорий набрана вся эта армия изменников, но лишь еще из перешедших на сторону врага наших бывших красноармейских частей! А ведь это не менее полутора сотни тысяч переметнувшихся на сторону врага наших бывших красноармейцев.
Но то было лишь началом. Лето 42-го предоставило немцам возможность уже формировать из перебежчиков азиатов не только батальоны, но легионы предателей:
«В 1942 году были организованы Туркестанский легион (объединял узбеков, казахов, киргизов, туркмен, каракалпаков и таджиков) и Кавказско-магометанский легион (азербайджанцы, дагестанцы, ингуши и чеченцы)… Из крымских татар немцы сформировали Крымско-татарский легион и несколько охранных батальонов» [186] (с. 169).
То есть в эту войну нам приходилось воевать не только против всей Европы, поднятой Гитлером в крестовый поход на Россию, но и с предавшим нас поставленным под ружье в надежде защиты наших рубежей населением республик Кавказа и Средней Азии. Конечно же, не все это население воевало против нас, иные воевали и за нас и, бок о бок с русскими, прекрасно воевали. И многие воевали геройски, за что и отмечены правительственными наградами, в том числе и звездой героя Советского Союза. Только вот как они это делали, и какой от них был прок, видно лишь из того, что все те беды, которые напрямую увязаны с поражениями Красной Армии в начальный период войны, следует привязать к очень немалому проценту такого вот рода войск в рядах защитников страны. Ведь именно на проблемы, связанные с управлением национальными дивизиями, и указывают многие авторы перехваченных советской цензурой писем. Тех не дошедших до адресата посланий войны, которые сегодня стали доступны для прочтения всем желающим что-либо попытаться понять о ходе ведения нами этой во всех отношениях очень с одной стороны тяжелой, а с другой — до удивительности странной войны.
Но время лечит и уже на подступах к Сталинграду:
«Кошмара “национальных дивизий” Крымского фронта Д.Т. Козлову на этот раз удалось избежать» [125] (с. 365).
Каким же интересно бы знать образом?
Тут, думается, нам помог тот самый принцип, который здесь же использовали и немцы, тыча дулами автоматов в спины своих союзников. Участники боев рассказывают порядок наступающих цепей: первыми идут румыны, за ними итальянцы, а лишь уже за ними и сами немцы. Так и при защите окруженного Сталинграда: ведь отплыть на барже в спасительный тыл могли лишь раненые или мертвые. Дезертировавшие живые — расстреливались. Только такой метод мог выправить не решенную в Крыму проблему «национальных дивизий». А в помощь узбекам, как свидетельствуют наши бойцы, пополнения подвозились постоянно — каждую ночь, обменивая живых на мертвых и раненых. Тем только и держались наши «национальные дивизии». К русским частям, что свидетельствуют они же, пополнения подвозились лишь раз в неделю — так умел воевать за свою землю лишь русский человек.
Такая вот и здесь по части поддержки в тяжелую годину нам со стороны наших соотечественников по СССР оказалась «помощь» — ну, копия американской: здесь даже не известно — какая из них коварнее ударила нашим геройски сражающимся солдатам и морякам в спину.
Вот и техника вроде бы и союзника оказалась также не на высоте. А потому, когда немцы стали дырявить танки с русскими танкистами внутри них с расстояния 2 км, нам пришлось не только отступить от Харькова до Сталинграда, но и в корне пересмотреть характер этой самой нам преподнесенной союзниками «помощи». А потому впредь получаемые по ленд-лизу:
«…американские и английские танки, по-видимому, направлялись на второстепенные фронты, вроде карело-финского, и на Дальний Восток и сыграли не более чем косвенную роль в решающих сражениях на советско-германском фронте» [175] (с. 163).
Но даже по части этого хлама американцы, зачуяв скорую нашу победу, свои поставки ограничили больше некуда:
«В последний год войны товары, полученные из США и Англии, составляли менее 3% произведенных в нашей стране» [159] (с. 178).
Но и по части поставок продовольствия, которые мы и именовали «вторым фронтом», со стороны Америки говорить об их центральном для нас значении просто смешно:
«Количество зерна, муки, крупы, ввезенных из США и Канады за 1941–1945 годы, в пересчете на зерно равнялось лишь 2,8% по отношению к среднегодовым заготовкам зерна этого периода» [159] (с. 178).
Потому появляется предположение, что союзники наши в ВОВ на самом деле союзниками нашими вовсе не являлись:
«Во время войны американское правительство запрещало своим компаниям продавать СССР ряд стратегических материалов, и прежде всего никель, необходимый для работы советских авиационных заводов. Впоследствии руководитель КГБ генерал Ф.Б. Бобков отмечал: “Видимо, руководству США было выгодно превосходство немцев в воздухе, а на земле — они отлично это знали — Германии нас не так-то легко победить” (Бобков Ф.Д. КГБ и власть. М., 1995. С. 122).
Стараясь использовать войну в своих интересах, англо-американские союзники всеми возможными способами стремились, с одной стороны, как можно дольше затягивать открытие второго фронта, рассчитывая на окончательное истощение воюющих держав, а с другой — убедить советское руководство отвести войска с тех территорий, которые Англия и США считали сферой своих национальных притязаний (Закавказье, Иран, Приполярье). В этих стремлениях Англии и США совершенно отчетливо чувствовалось их желание ослабить как можно сильнее не только Германию, но и СССР» [159] (с. 171).
В этом высказывании, судя по все более проясняющейся информации о целях США в этой войне, следует все же изъять фразу о желании «союзников» ослабить Германию. Ведь исключительно она, как выясняется, и являлась настоящим союзником Англии и США. И если Черчилль своей неприязни к России и русским никогда и не пытался скрывать, то позиция второго союзника уже теперь, когда вскрыт ряд мало известных во время войны документов, теперь удивляет в особенности:
«…позиция США в годы войны носила вероломный характер. Советская разведка получала на этот счет множество доказательств» [159] (с. 170).
Мы знали о том, что сотрудники американских спецслужб:
«…собирают информацию о портах на Дальнем Востоке, Севере и Юге Советского Союза» [159] (с. 170–171).
«что “американцы готовятся к возможной высадке войск в России якобы на тот случай, если сопротивление Красной Армии будет сломлено и Восточный фронт развалится” (Феклисов А.С. За океаном и на острове. Записки разведчика. М., 1994. С. 64–65)» [159] (с. 171).
То есть на самом деле после запланированного разгрома советской армии уже полным ходом готовилось вторжение США на дальнем Востоке. Причем, не только нам американцы оказывали свою «американскую» помощь в виде устаревшей техники, место которой на помойке:
«…одновременно они тайно помогали и немцам, да и немецкие фирмы благополучно продолжали работать в США. Точно такой же ленд-лиз США вели с Германией, для маскировки через Португалию и Францию. Для этого Гитлер оккупировал лишь часть Франции, посадив марионетку в другой» [178] (с. 193).
Вот почему Гитлеру были не страшны наши бомбежки румынской Плоешти:
«В сентябре 1941 года 94% нефтяного импорта Германии приходилось на американские корпорации Тексако и Стандард Ойл (во главе с Рокфеллером, ныне называется Exon). Поставки велись через формально нейтральную Испанию. Фашистские танки, которые осенью 1941 года шли на Москву, заправлялись Рокфеллером» [178] (с. 196).
«Со вступлением в войну Америки заказы резко увеличились. 75% всех военных заказов США разделили между собой всего 60 крупных корпораций.
Многие корпорации работали на два фронта, получая золото с обеих воюющих сторон. Форд и Дженерал Моторз поставляли грузовики как американским войскам, так и немецким. Они делали танки “Шерманн” для союзников, они выпускали до половины всех танков Вермахта» [178] (с. 196).
Вот откуда ноги растут у мифов о занижении количества немецких танков на Восточном фронте! Половина сражающихся против нас все тех же «тигров» и «пантер», а несколько ранее «немецких» Т-III и Т-IV, были изготовлены в Америке…
Кстати говоря, очень теперь становится понятна столь странная заинтересованность «союзников» в поставке нам этой самой их американской «помощи»:
«При этом “Шерманн” вспыхивали, как зажигалки, — с первого раза, броня немецких танков была гораздо крепче» [178] (с. 197).
Так что предельно ясно — кто союзниками Америки являлся на самом деле!
Но и всем иным Ротшильды-Рокфеллеры снабжали Германию, что называется, по полному разряду. Все новшества, что изобретались на тот день в мире, в первую очередь оказывались у Адольфа Гитлера:
«Технические новинки, например, полноприводные автомобили, первыми нередко осваивали немецкие отделения этих фирм. Именно Дженерал Моторз собирал знаменитые бомбардировщики “Юнкерс-88” и выпускал скоростные моторы для “Мессершмидт-262”» [178] (с. 197).
Так что и в самолетостроении все становится по своим местам: вся мировая западная авиационная промышленность работала исключительно на Германию.
Но и не только она:
«Отделение IBM в Германии под названием Дехомаг (Dehomag) автоматизировало немецкие штабы и поставляло сигнальное оборудование для немецкого флота» [178] (с. 197).
Даже новшества по массовому истреблению людей к социалистам Германии приходят все с того же Запада:
«Кроме того, IBM автоматизировало учет узников в концлагерях и оптимизировала использование газовых камер. IBM также помогла организовать работу остарбайтеров, которых миллионами угоняли с оккупированных фашистами восточных земель» [178] (с. 197).
Немцы были экипированы Дядюшкой Сэмом по самую завязку, вплоть до газированной воды:
«От промышленных гигантов не отставала и “Кока-Кола”. Поскольку перевозки сиропа коки из США в Германию через океан стали проблематичными, в 1943 году “Кока-Кола” выпустила на немецкий рынок новый напиток — “Фанту”. За год было поставлено более 3 миллионов ящиков» [178] (с. 197).
Таким образом, настоящий союзник в этой войне наших «союзников» теперь более не засекречен. Это фашистская (национал-социалистическая) Германия, получившая подползая к Москве от Дядюшки Сэма 94% горючки, половину самолетов, половину танков, газ для душегубок и много, много иных приполезнейших «чудес», вплоть до газированной воды.
А вот и еще информация к достаточно необыденному размышлению:
«Форд помогал делать турбины для ракет V-2, которыми обстреливали Лондон» [178] (с. 197).
То есть шарашили, под шумок, американской техникой по столице своих же в этой войне вроде бы как и союзников! Удивляет?
Да нисколечко. Расчет, судя по всему, был достаточно прост. Испытав на своей голове мощь этой «германской» ракетной техники лондонцы будут прекрасно подготовлены к капитуляции перед той же Германией, но уже с атомной бомбой… Которой вот-вот предстоит появиться на свет за океаном и быть, точно как и турбины для ракет «фау-2», под все тот же «шумок» переданной «противоборствующей стороне» — Гитлеровской Германии.
Население же Лондона, что и естественно для Запада, прежде всего в чаянии спасения своей собственной шкуры, тут же заявит о своей лояльности гитлеровскому режиму. Да и Америке придется выполнять все требования Германии по нейтралитету.
Сама Германия будет реанимирована этим удачным ходом своих союзников: секретное оружие, о котором твердила до самого последнего конца геббельсовская пропаганда, действительно появится у казалось бы на ладан дышащего в тот момент рейха.
Успей «союзники» с атомной бомбой хоть на неделю раньше до окончания войны — и никто не сможет предсказать, что ждало бы после этого мир! Но бомба появляется в наличии лишь тогда, когда война в Европе уже закончена…
Все вышеприведенное вовсе не является лишь плодом фантазии. Имеется даже документ, подтверждающий желание закулисных политиков, развязавших Вторую мировую войну, сделать руками английского премьера раскрываемый нами Крестовый поход против России общемировым уже чисто официально:
«Масон У. Черчилль, заверяя Сталина о союзнической поддержке, подготовил секретный меморандум “Об объединенной Европе” (1942), в котором обращался к европейским странам, включая Германию, “объединиться в борьбе против большевистского варварства”. Главную роль в этом “объединении” должны были играть Англия и США» [159] (с. 174).
Так что же помешало этому объединению?
Сталинград. Такого разгрома от объединенной Гитлером части Европы не ожидал никто. А кто ж пойдет на союз с проигрывающей стороной?
Потому Америка старательно подготавливает Германию для летнего реванша под Курском. Но и здесь Германия преизрядно получает по зубам. Дальнейшее уже известно. Спасти положение могла теперь только атомная бомба. Германия же в бешеном темпе, что выясняется — с помощью все той же Америки, подготавливала свою часть Манхэттенского проекта — ракету для атомной бомбы. Она угрохала в это мероприятие, между прочим, ох какие и не малые еще денежки:
«“бремя ракетного проекта, которое армия взвалила на третий рейх, было равноценно бремени Манхэттенского проекта для Соединенных Штатов” (Walker M. German National Socialism and the Quest for Nuclear Power. 1939–1949. Cambridge, 1989)» [187] (с. 229).
Но увы, Запад, как ни пытался успеть с изготовлением своего «малыша», изрядно запоздал — русские войска вошли в логово врага — Берлин пал...
Свежие комментарии